\m/ 80's metal \m/

…И Ингви дебоширил в баре,
И приставал к своей гитаре…
(Народное фанатское творчество)

Холодным зимним майамским вечером Великий Гитареро Всех Времен и Народов Ингви Мальмстин сидел у камина и задумчиво смотрел на пляшущий огонь. Настроение у маэстро было странное – душа чего-то хотела, но вот чего? Хандра и меланхолия овладевали великим музыкантом.
— Наверное, это и есть кризис среднего возраста, — решил Ингви. – Пора на пенсию, буду сидеть и вспоминать, как хорошо было прежде, какие были концерты! Стадионы лет двадцать назад собирал! Да вот взять хотя бы – 2 недели на 15-тысячной арене в Москве… Стоп… Вот оно — В МОСКВЕ!!! – неясные желания, мучавшие его весь вечер вдруг начали принять вполне конкретные очертания.
Ингви схватил телефон, и срочно набрал номер своего вокалиста – Тима Риппера Оуэнса.
— Слышь, Тим, ты когда-нибудь в России был? Есть идея выступить в Москве.
-Так я и так туда лечу – с HAIL!’ом, в начале июня. Может совместим тогда как-нибудь? Я бы на билетах сэкономил… – задумчиво протянул Оуэнс
-Нет, в июне не пойдет… У меня же пляж, океан, купальный сезон в Майами. Поедем в апреле, русский тур: Москва – Санкт-Петербург – Тель-Авив.
— Но Тель-Авив ведь не в России!
-Да?.. – Ингви задумчиво поскреб в затылке – А те, кто звал, уверяли что «…это, таки, почти Россия»… Впрочем, как бы там ни было – в Москву, в Москву!

… Летели весело. Соседом по самолету оказался прикольный дядька — правый глаз его был черный, а левый – почему-то зеленый. С крышей у дядьки явно было не все в порядке – он все порывался рассказать о своей дружбе с Паганини, но Ингви на такие рассказы не велся – да мало ли с кем он сам знаком. Честно говоря, его больше интересовало, сколько народу придет на завтрашний концерт. Сосед успокаивающе посмотрел на Маэстро:
— Насчет полного зала не волнуйся – ведь я уже разбудил Эйяфьятлайокудль и «Азия» не приедет.
— Рабудил Эй… чего? И причем тут Азия – в Москву что, должны были приехать китайские фанаты? Жаль, я еще никогда не играл перед миллиардной аудиторией…
Сосед поперхнулся и постарался перевести разговор на нейтральную тему, рассказав об особенностях пития в России. Прямо на борту был проведен мастер-класс по составлению русского национального коктейля «Ерш» с последующей дегустацией напитка. Приземление и поездку до гостиницы Ингви помнил плохо – видимо, сказалась усталость от длительного перелета.
Проснувшись утром, Мальмстин выглянул в окно – за мостом через речку виднелся Кремль, а прямо под окнами шли какие-то люди с красными знаменами в руках. «Déjà vu» — подумал Ингви и позвонил Оуэнсу.
— Слушай, Тим, у них тут что – революция?
-Да нет, просто 22-е апреля – это день рождения у какого-то их местного босса, вот и празднуют…
— Как 22-е? Мы что, уже отыграли? Ни хрена не помню…
-Мы тебя вчера весь день пытались добудиться, пришлось концерт переносить.
— Ну, главное, что наши билеты никому не отдали – мы ж не «Азия»…

…Ингви осторожно выглянул из-за кулисы в зал. Бодрые фанаты радостно занимали места в партере, попивая пиво.
— Не, что-то мне их настрой не нравится. Поставь-ка что-нибудь из Баха, позаунывнее, — велел маэстро звукачу, — и на экраны какие-нибудь зомбирующие картинки выведите. Вот так. И полчаса мариновать, — завершил он свой рецепт.
Выглянув минут через 20 в зал, Ингви остался доволен – публика заметно поскучнела, пиво больше не пили.
— Вот это справедливо – а то что такое: им пиво, а мне сегодня только вода? Слышь, — обратился он к технику, — пойди, педалькой блямкни – надо реакцию у народа проверить.
В ответ на блямканье раздались редкие свистки и аплодисменты. Мальмстин смотрел в зал как маршал на предстоящее поле боя.
— Нормуль. Еще пять минут и выходим. По сколько микрофонов поставили к каждой бочке? По два? По три?! Молодцы!!!
-Так, а это что за молодцы под сценой с фотиками?! Свободная касс… тьфу… пресса? Дым-машина готова? Дымку на первые три песни побольше – а то эти папарацци сейчас нащелкают, а потом «Ингви толстый, Ингви толстый!». Ну все! Три, два, один… пошли!
Выскочив на сцену, Ингви привычно пробежался пальцами по грифу и встал в высокую стойку, втянув живот, и косясь глазом на фотографов – успевают ли снять? Зал внизу дружно распевал Rising Force. После того, как втягивать живот надоело, маэстро предусмотрительно скрылся в тумане, изредка высовывая оттуда гриф гитары и кусочек уха: «Вот вам Мальмстин, снимайте!»
Во время очередного запила Ингви краем глаза уловил какое-то движение по левому краю сцены. Повернув голову, он с удивлением узнал в материализовавшейся из подсвеченного красным тумана фигуры давешнего самолетного знакомца.
— Уйди, противный, — вяло мотнул головой маэстро, и привычным движением почесал грифом гитары между лопатками, — у нас тут посторонним нельзя.
«Пассажир» криво улыбнулся, но ретироваться и не подумал, а плавно переместился к стене из «Маршалловских» колонок.
Ингви начал что-то подозревать:
— Сгинь, нечистый!
Кривая улыбка стала еще шире…
-Тьфу на тебя, — Мальмстину надоело с ним спорить, и он погрузился в очередное соло. Но присутствие на сцене постороннего все-таки мешало.
Тогда Ингви вспомнил об уроках карате, которые он посещал в детстве и единственном выученном ударе мае-гири. Хорошенько прицелившись, маэстро со всей силы лягнул «пассажира». Морок рассеялся, но ненадолго. Вскоре персонаж материализовался в другом конце сцены, однако уже не улыбался и вид имел довольно обиженный.
— Ага, так вот как с тобой надо! – развеселился Ингви, с разбега протыкая призрак грифом гитары…
…После очередного пинка по маячившей в тумане фигуре, призрак ойкнул, почему-то голосом Оуэнса, после чего вокалист ретировался со сцены. Впрочем, это не особенно расстроило маэстро – с присутствием певца на сцене он мирился, как с производственной необходимостью, однако был не прочь спровадить его за кулисы под любым благовидным предлогом.
— А теперь, дамы и господа, я познакомлю Вас с творчеством великого итальянского композитора 18-го века Томазо Альбинони, — подумал Ингви, заводя свое любимое адажио…

…Минут через 10 из-за колонок робко выглянул Риппер, потирая ушибленный бок. Мальмстин приветливо ему кивнул, приглашая на сцену. Осознав, что шеф не сердится, и недоумевая, за что же был получен давешний пинок, Тим вышел и завел:
I am a Viking…
-King…King…King… — отозвалось эхом в голове у Ингви.
— Чего? Это кто еще тут кинг? – оторвался от гитарного гифа Ингви – Да и вайкинг из тебя, прям скажем, никакой. Для этого в Швеции родиться надо.
В этот момент Оуэнс перехватил потяжелевший взгляд маэстро. От неожиданности слова второго куплета вылетели у него из головы. Он попытался обратиться за помощью к залу. Народ безмолвствовал.
— Ччерт, в России же выходила Trilogy, а не Marching Out, — догадался Мальмстин. Надо было срочно спасать положение.
— Ну, кого мы там из классиков еще не играли? Пора нам взяться за Никколо нашего, понимаешь, Паганини…
Помучив гитару минут этак 15 Ингви очнулся – Риппера на сцене по-прежнему не было.
— Уволю, на фиг… — мысленно пригрозил Тиму Мальмстин. Тот, однако же, показываться на публике не спешил. Соло грозило затянуться до неприличия, публика постепенно начинала впадать в транс.
— Блин, была не была, — решил Ингви и шагнул к микрофону, — А чего петь-то? Ладно, пусть будет блюз – главное, чтоб слов не разобрать было.
При первых звуках мальмстиновского голоса народ офигел: «Во дает, он еще и это умеет!»
— А что, — думал Мальмстин, мурлыча в микрофон что-то нечленораздельное, — может вообще не пускать Риппера обратно на сцену?
Впрочем, Ингви всегда славился своей незлопамятностью, и увидев вернувшегося с очередной раз Тима предложил:
— Ну что, давай нашу?
— Это какую ж? – озадачился вокалист.
— Да хоть Damnation Game.
Дав вволю порезвиться вокалисту и завести зал, Ингви знаком велел технику вынести акустическую гитару.
— А теперь – баллада, — мысленно объявил он слушателям.
При первых звуках Dreaming народ начал размахивать мобильными телефонами.
— Техника, блин, — подумал маэстро, — а как раньше-то, одними зажигалками обходились, — ностальгировал он.
Взгляд его опять упал на Тима.
— Нет, все-таки до Джо Тернера он не дотягивает, — с грустью подумал великий гитарист.
К сожалению, о совместной работе с Джо Линн Тернером не могло быть и речи. Мальмстин регулярно обменивался с Джо посланиями по e-mail, сравнивая свои обмеры в талии. У Тернера все время выходило больше, а проигрывать хоть в чем-то Ингви не привык…
— Ладно, хорош глотку драть, — осадил Оуэнса Ингви, отправляя в очередной раз за кулисы, — пойди, отдохни пока, выйдешь на бисовку.
Настал звездный час маэстро. Надо было продемонстрировать, что он не только играет Паганини, но может играть и КАК великий итальянец. Ингви вцепился зубами в струны – две поддались сразу, остальные сопротивлялись.
— По возвращении – сходить к стоматологу, заточить зубы, — мысленно велел себе гитареро.
Наконец осталась та единственная струна, на которой и было исполнено соло с применением различных частей тела, предметов на сцене и акробатических трюков.
— Значит так: выходим на бис, поешь You don’t remember…, потом можешь вернуться сюда отдохнуть, потом все заканчиваем I’ll see the light tonight… — напутствовал Ингви Оуэнса.
— А может не надо отдыхать? – робко спросил Тим.
— Надо, — отрезал Ингви, — у меня еще Black Star не сыграна.
— А как же в кричалки с народом поиграть? – обиженно насупился Риппер.
— В кричалки? Можно, только не долго. И не вздумай сорваться в Breaking the Law – знаю я тебя… Ну все, пошли!

….- А что Тимоха, здорово мы сегодня выступили, правда? – довольно спросил Ингви у Риппера, плюхаясь рядом с ним на сиденье в автобусе.
Тим молча покосился на шефа и почему-то снова потер бок.
— Везучий ты, Тим, — с какой-то завистливой тоской в голосе вдруг проговорил Ингви, — через месяц тебе снова сюда. А у меня — пляж, океан, купальный сезон в Майами. Эх…

_________
Все события и персонажи являются вымышленными. Любые совпадения с реальными событиями случайны.
Текст: Анна Кириченко